Папа умер в субботу

Айко не плакала, когда сообщили о смерти отца. Москва за окном шумела, как обычно, а в голове звучало лишь: «Он больше не вернётся». Даже не из-за боли — просто факт. Отец, которого она помнила в криках и хлопанье дверей, теперь был просто телом в Казахстане. Но что-то заставило её сесть в самолёт. Может, любопытство. Или тихий голос, шепчущий: «А если он всё же был другим?».
На кладбище под Алматы её встретили не слёзы, а взгляды. Мачеха, ровесница Айко, смотрела с вызовом: «Ты опоздала на двадцать лет». Сводная сестра-подросток ковыряла землю носком кроссовка, а младший брат, с лицом мечтателя, протянул Айко потрёпанный фотоальбом. На снимках отец улыбался — легко, как будто никогда не бросал дочь. «Он учил меня рисовать» — прошептал мальчик. Айко сжала альбом. Вечером, в доме, где пахло чаем и старыми книгами, мачеха бросила: «Ты ничего о нём не знала». Но в её глазах Айко увидела не злость, а страх. Страх, что правда теперь выплывет.